Приветствую, любимые наши читатели! Не так давно нам на почту пришло письмо, в котором наш читатель просил опубликовать рассказ о своём путешествии в Монголию.
Путешествие получилось замечательное, после прочтения нам самим захотелось посетить эту страну. Человек проделал очень большую работу и она действительно впечатляет. Надеемся, что и вы не останетесь к нему равнодушными) Передаю слово Александру.
P.S. Если вы хотите поделиться впечатлениями о своём путешествии в нашем блоге, просто напишите нам ksuwa@kstrip.ru
Ана́басис (др.-греч. ἀνάβασις — «восхождение») — первоначально, военный поход из низменной местности в более возвышенную, например, с берега моря внутрь страны.
Содержание
Пролог
Эта поездка была осуществлена 21-30 августа 2018 года и носила семейный характер. Семейный – потому что в команду путешественников входили представители трех поколений одного семейного «клана», выражаясь языком мафиози: Шайфулины Равиль Галимжанович, Руслан Равильевич, Артем Русланович – нетрудно угадать, что выше обозначенные персоны находятся в прямых родственных отношениях как дед, сын и внук, соответственно, а также Вахитов Тимур Муслимович - внук, племянник и двоюродный брат выше обозначенных Шайфулиных, соответственно, а также я, Вурим Александр Давидович, от лица которого будет идти это повествование – сват, тесть и дед все тех же Шайфулиных, соответственно.
В тексте этого рассказа, надеюсь, появятся именные воспоминания других участников нашей поездки – это, я уверен, украсит повествование и нивелирует мой субъективизм.
Идея этой поездки родилась и созревала в голове Руслана, а практическая ее реализация стала, в основном, заслугой Равиля Галимжановича, во многом благодаря отличному знанию казахского языка, на котором разговаривают 90% жителей Баян-Ульгийского аймака Монголии, где и расположены два озера – Хургон-Нуур и Хотон-Нуур, соединенные протокой Сыргаль, ставшими основной целью нашего рыбацкого проекта. А теперь по порядку.
Глава 1. Дорога к границе России с Монголией
К 20 августа остались позади хлопоты организации поездки с подготовкой множества необходимых вещей, с согласованием порядка действий и оформлением необходимых документов (разрешение на пребывание в пограничной зоне границы Монголии с Китаем и разрешение на посещение Национального парка Алтай-Таван-Богд, расположенного в границах Баян-Ульгийского аймака), с закупкой продуктов и упаковкой палаток, спальных мешков, одежды, кухонной утвари, газовых плиток и - самое главное - рыболовных снастей. Подготовительные мероприятия осуществлялись одновременно в г. Курчатове, в Казахстане, и в г. Новосибирске, поскольку команда была не только семейной, но и интернациональной. При этом вся нагрузка по формированию и упаковке груза легла на плечи Равиля и Руслана. Я же до последнего момента не был уверен, что смогу поехать из-за очередного аврала на службе, поэтому до последнего дня принимал «участие» только в совещаниях по множественным вопросам, которые вставали один за другим в процессе подготовки путешествия. Впоследствии моя не вполне хорошая готовность к путешествию кое в чем дала о себе знать, но, к счастью, мои «дырки» были благородно заштопаны Равилем и Русланом Шайфулиными.
21 августа из Курчатова выехали два свата на «Land Cruiser Prado 120», которые по дороге, в Семипалатинске, «приняли на борт» Тимура, а 22 августа из Новосибирска в дорогу двинулись отец с сыном Руслан и Артем Шайфулины на «УАЗ Патриот пикап». Груженые рыболовно-туристическим добром автомобили должны были встретиться утром 22 августа в районе 7 часов в гостинице «Облепиха», что расположена на выезде из Барнаула в сторону Бийска, в исходной точке Чуйского тракта.
Гостиница «Облепиха»
Как и планировалось, около 7 часов утра казахстанская часть команды, через окно ресторана гостиницы «Облепиха», в котором она завтракала после уютной ночи в гостинице, увидела представителей Новосибирска. После незначительной паузы и решения небольших организационных задач, путешественники двинулись в путь по Чуйскому тракту.
Ни в коем случае не претендуя на оригинальность описания этой уникальной транспортной артерии (возможно, это одна из самых знаменитых трасс России, про которую не только много написано, но и много снято, включая, по крайней мере, один художественный фильм –помните Павла Колокольникова - Леонида Куравлева в фильме В.М. Шукшина «Живет такой парень»?), не могу не подчеркнуть то, что такой красивой дороги большая часть из нашей команды еще не видела, за исключением Руслана, который однажды с супругой Анной, моей дочерью, проехал почти весь Чуйский тракт на «Ниве-Шевроле». Как я понимаю, во многом, в результате этого было принято решение о покупке «УАЗ Патриот пикап» как автомобиля, более соответствующего, чем «Нива-Шевроле», потребностям путешественников, стремящихся залезть в такие дебри, где до ближайшего трактора – если что-то, не дай Бог случится, - идти весьма далеко. Особенно красоты дороги впечатлили жителей казахстанской степи (меня в том числе), увидевших Чуйский тракт впервые.
Однако, кроме восторга от красот окружающих дорогу пейзажей, у меня - водителя «Прадо» - постепенно вышло на первый план понимание того, что в ходе подготовительного периода вопросам эксплуатации автомобиля с коробкой-автоматом – пусть даже и практически полноценного джипа – абсолютно халатно не было уделено ни малейшего внимания, что в немалой степени подпортило набор моих положительных эмоций от постижения ранее невиданного Горного Алтая. К счастью, проблема очень быстро перестала быть таковой, поскольку нет лучшего способа познания неведомого, чем практический опыт, который показал, что «Прадо» вполне себе «внятное» транспортное средство, которому, при наличии определенного количества мозгов у водителя, по силам справится с крутыми подъемами и спусками довольно высоких перевалов Чуйского тракта и Монгольского Алтая (тем не менее, надо честно признаться, что пару вечеров вопрос довольно интенсивно изучался на «просторах» интернета, благо, что проблем с интернетом и с прочими современными чудесами связи и общения в Монголии нет). К слову об отсутствии горного опыта надо сказать, что когда команда остановилась в верхней точке перевала Чике-Таман - всего-то 1466 метров! - смотреть вниз на начало серпантина почти вертикально, как мне казалось, было с непривычки немного жутковато (мне, во всяком случае, но об этом позже).
Первая остановка на обед
Первая остановка на обед
Первая остановка на обед состоялась где-то еще в Алтайском крае и Республики Алтай – на соответствующих снимках у меня на лысине еще красуются солнцезащитные очки, бездарно утерянные при «переходе» границы между Алтайским краем и Республикой Алтай.
Артем у рукотворного плоского водопада
Стелла с обозначением территорий – все как полагается на границе
Наши стальные кони на стоянке смотровой площадки на границе Алтайского края и Республики Алтай
Граница Алтайского края и Республики Алтай. Берег реки Катунь
Благодаря опыту Руслана, который назначил на трассе несколько обязательных остановок, нам удалось осмотреть Горный Алтай, стоя в верхней точке всех более-менее значимых перевалов (включая Чике-Ман, конечно). Но первая остановка и первая развернутая фотосессия была назначена на границе между Алтайским краем и Республикой Алтай, где путешественники смогли намочить руки в водах реки Катунь, которая стремительно неслась навстречу нашим автомобилям еще много-много километров – вплоть до места впадения в Катунь реки Чуя на расстоянии 374 км от Бийска, в Онгудайском районе Республики Алтай (в месте, где происходит слияние рек, видна четкая граница двух этих потоков — мутно-молочной водой Чуи и бирюзовой Катунью).
Место впадения Чуи (слева) в Катунь (справа)
Не знаю где это, но место симпатичное
К слову сказать, все это время мы медленно поднимались все выше и выше «в небо», при этом самая высокая точка нашего маршрута – 2658 (????) метров над уровнем моря.
Справка из Википедии: Название «Катунь» происходит от алтайского слова. Кату́нь (южноалтайское Кадын, т.е. «госпожа, хозяйка», которое в свою очередь происходит от древнетюркского слова «катын» - «река») — река в Республике Алтай и Алтайском крае РФ, левая составляющая Оби. Берёт начало на южном склоне горы Белухи. Длина — 688 км. Площадь бассейна — 60 900 км².Общее падение от истока до устья — 2000 м, чем и определяется большая скорость течения — 5−6 м/сек. По долине Катуни на значительном протяжении идёт Чуйский тракт.
В течение года река меняет свой цвет: весной и летом мелкая порода из-под ледников Алтая окрашивает её в грязно-молочный цвет, а ближе к осени она становится более прозрачной, с бирюзовым оттенком из-за зелёнокаменной формации песчаников в верхнем и среднем течениях.
Катунь, сливаясь с Бией, в 19 км к юго-западу от Бийска, образует реку Обь, одну из самых крупных в Сибири.
Кроме перевала Чике-Таман мы одолели Семинский перевал (1894 метра над уровнем моря), который находится на отрезке Чуйского тракта 574-594 км (от Барнаула), приблизительно не доезжая 90 км до перевала Чике-Таман. Семинский перевал продемонстрировал нам классическое понижение температуры окружающего воздуха, которое происходит при подъеме в небо от поверхности земли – на перевале было около 10°С, тогда как в комфортной долине было теплее, как минимум на 10-15 градусов.
Торговые ряды на Семинском перевале
Руслан, Тимур и Артем на перевале Чике-Таман
Та же картина, но только фон – зато какой!
Первый день нашей поездки закончился в селе Кош-Агач, которое является центром Кош-Агачского района Республики Алтай. Кош-Агач - самое большое село в юго-восточной части Республики Алтай и самое солнечное место Алтая, переводится с алтайского как «пара деревьев» (правда, как утверждает всезнающий интернет, есть другие варианты перевода этого названия, но слово «дерево» присутствует во всех переводах). Село оказалось довольно большим (по данным 2016 г. число жителей составляло 9212 человек). Но село есть село, а потому еще совсем не поздним вечером мы столкнулись с проблемой организации ужина для нашей команды. Со слов дежурной Центральной (именно так она и называлась!) гостиницы мы узнали, что желание наше поужинать было практически невыполнимым, если не обратиться к варианту покупки чего-либо в магазине или распаковки наших запасов продовольствия. В единственном кафе, которое по мнению дежурной должно было работать, нас встретили словами, что есть у них нечего и что они никого уже не кормят, кроме какого-то таинственного гостя, для которого громко играла музыка и которого мы так и не увидели. В конечном итоге нас накормили чем-то вроде солянки и глазуньей, напоили чаем, что нас вполне устроило, поскольку растопило перспективу ночлега с пустым желудком. А спать с пустым желудком нам было совсем ни к чему, поскольку на следующий день мы должны были вступить в неизведанное и потому немного таинственное – мы должны были въехать в Монголию. Кстати, именно в этой гостинице мы впервые разулись на входе и далее ходили по всей гостинице босиком или в тапочках – такие же правила действовали в монгольском Guest House, где мы провели последнюю ночь в Монголии.
Гостиница «Центральная» в селе Кош-Агач: холл, он же reception, он же общий коридор
Не всякий многозвездочный отель может похвастаться бесплатной стоянкой автомобилей! На снимке, кроме наших, стоит машина участников ралли «Монголия» - что удивительно, так это то, что в этой малолитражке передвигались пять человек вместе со всем походным скарбом!
23 августа около в 6:40 утра мы выехали в сторону автомобильного пропускного пункта на границе с Монголией, который, если смотреть со стороны России, находится в селе Ташанта.
Справка из Википедии: Село Ташанта расположено у границы России с Монголией на высоте более 2000 м над уровнем моря в одноимённом урочище, на берегу реки Ташантинки. Село является крайним юго-восточным населённым пунктом на федеральной трассе Р-256 «Чуйский тракт».
Насчитывается около 26 улиц и переулков, при этом почти все они имеют русские названия: ул. Академика Кузнецова, ул. Береговая, Дорожный пер, ул. Едильбаева, Заречная ул., ул. Зяблицкого, ул. Чаптынова, ул. Карла Маркса, ул. Космонавтов, Крайняя ул., ул. Ленина, Ленинская ул., ул. Садуакасова, ул. Мира, Молодёжная ул., ул. Орджоникидзе, Парковая ул., Пограничная ул., Подгорная ул., ул. Пушкина, ул. Степана Мохова, Трудовая ул., ул. Фрунзе, Центральная ул., ул. Чуя и Южная ул.
Из инфраструктуры имеются небольшие кафе, закусочная и продовольственный магазин.
Вблизи Ташанты находятся археологические памятники в виде наскальных рисунков.
Здесь находится таможенный пост с терминалом и пограничная застава с многосторонним автомобильным пропускным пунктом на границе с Монголией. Пункт пропуска является многосторонним (т.е. пропускает граждан всех стран мира), возможен проезд не только на автомобиле, но и на велосипеде, однако пеший проход через границу закрыт в виду значительного расстояния между российским и монгольским пограничными пунктами — более 20 км. Пункт пропуска работает только в дневное время и закрыт по ночам.
В 1933—2002 годах в селе функционировала полноценная таможня, ныне переведённая в Барнаул.
В 2015 году началось строительство таможенно-логистического терминала «Ташантинский», который призван «минимизировать временные и финансовые затраты при прохождении товарных потоков сопредельных государств и уменьшить внешнеторговые риски».
По данным 2016 года население Ташанты – 547 человек.
Существует любопытный порядок пересечения границы через КПП "Ташанта - Цаган-Нур" (Алтай) (Улаанбайшинт?) между российским и монгольским КПП, где, кстати, находится перевал Дурбэт-Даба высотой 2400 м, в соответствии с которым на нейтральной полосе не должен оставаться никто. Этот участок надо проехать до закрытия монгольского КПП. Но об этом мы узнали позже, когда проехали российский КПП, а пока, начиная с половины восьмого утра мы заняли очередь перед воротами КПП и были 12 и 13 легковыми машинами в этой очереди.
Мы на границе, за нами – никого, а солнце только-только встает из-за гор
Все еще на границе, за нами - очередь. Слева выстроились российские бензовозы. Солнце, однако, уже высоко
Специально заостряю внимание на том, что это была очередь легковых машин, поскольку отдельной колонной, справа от шеренги «легкачей», стояла вереница тягачей-бензовозов с внушительными цистернами на полуприцепах. Как выяснилось позже, в Баян-Ульгийском районе нет никаких проблем с бензином, поскольку поставки российского бензина налажены отменно, и рейс одного бензовоза-дальнобоя из Бийска занимает чуть больше 3 дней.
Здесь же, на границе состоялось наше первое знакомство с командой туристической компании ExPro Discovery Team из Барнаула, которая на двух УАЗах-Патриотах и на одном Land Cruiser 100 (105?) «транспортировала» разношерстную команду искателей приключений – 8 человек, среди которых был даже один житель Камчатки. В команду ExPro входили повар и три водителя, одним из которых оказался Александр Чернюк, директор и совладелец компании (мы долго не могли поверить в это, поскольку обязанности директора, по нашему мнению, не должны были оставлять свободного времени для его личного участия в путешествиях в качестве водителя, но интернет подтвердил руководящий статус Александра Чернюка). Позднее, 25 августа, эта команда неожиданно для нас оказалась в наших соседях, где во всей красе продемонстрировала набор туристического оборудования (включая полевую баню) в таком количестве, что было немножко удивительно, как такой ворох вещей уместился в трех, не самого большого размера джипах.
Однако, надо вернуться к границе, на которой мы успели позавтракать на откинутом заднем борту пикапа Руслана тем, что Руслан прикупил в Кош-Агаче в магазине вечером (если мне не изменяет память, в «меню» завтрака входил хлеб, паштет, масло и колбаса), и которую, как и полагается, российские пограничники открыли ровно в 9 часов утра. Мы оказались во втором потоке автомобилей, приглашенных к проверке документов и содержимого багажа, и въехали на территорию российского КПП минут через 15 после его открытия. Надо отметить, что сотрудники КПП работали очень слаженно и без проволочек (не в пример некоторым другим аналогичным КПП, расположенным, правда, на границе между государствами-членами всяких Таможенных и Евразийских союзов, т.е. между записными друзьями). И даже то, что нам пришлось полностью разгрузить забитые под завязку машины, чтобы прогнать вещи через просвечивающую установку, не помешало нам менее, чем через час выехать в упомянутую нейтральную зону. Собственно говоря, это не вполне нейтральная зона, поскольку по всем признакам (асфальтированная дорога с российским типом расцвечивания дорожной разметки и дорожных знаков и, наконец, российский пограничный контроль и шлагбаум в конце асфальтированной дороги) большая часть этой полосы принадлежит России, и лишь небольшой кусочек – менее трех километров – Монголии, на территорию которой мы въехали, как только доброжелательный российский пограничник закрыл за нами вышеупомянутый шлагбаум.
Нейтральная зона со стороны России
Первые метры по нейтральной зоне со стороны Монголии
Глава 2. Монголия. Город Ульгий
Монгольская граница началась с очень условной, но платной обработки колес наших автомобилей какой-то жидкостью. Получив квитанции за эту санитарно-эпидемиологическую операцию, мы прошли стандартные процедуры паспортного и таможенного контроля. Все как обычно, но с некоторыми отличиями, которые заключаются в том, что водители автомобилей должны «пройти» через три служебных окна вместо привычного одного, как это происходит на российско-казахстанской границе. Вместе с тем, надо отметить абсолютную лояльность монгольских пограничной и таможенной служб, которые провели все необходимые операции быстро и с минимальными для нас проблемами. Во всяком случае, увидев у нас «на борту» массу рыболовно-туристического снаряжения, они даже не предложили нам продемонстрировать содержимое наших загрузок. Короче говоря, через 2 часа после въезда на российский КПП мы подъехали к конторе, ведающей оформлением страховых свидетельств на автомобили, находящейся в трехстах метрах от ворот монгольской границы и находящейся в первом населенном пункте на территории Монголии - Мянганы. Здесь, кроме страховок на автомобили, мы купили первые 100 с лишним тысяч тугриков (обменный курс 35 тугриков за 1 рубль), отблагодарив при этом продавца тугриков шкаликом казахстанского коньяка – это был наш своеобразный входной ясак Монголии.
Первые метры уже по территории Монголии и яки – первые встретившиеся нам представители ее одомашненного животного мира
Страховка на две машины обошлась почти в 4000 рублей, а ее подлинность была через час проверена монгольским полицейским-казахом, который вполне в интернациональной манере стоял на т-образном перекрестке - съезде с трассы в сторону населенного пункта Цаган-Нур (местное произношение – Цагааннуур) и вполне оперативно и беззлобно оштрафовал меня за перевозку пассажира без пристегнутого ремня (500 рублей – это был, кстати, честный штраф, как мы потом узнали от наших монгольских друзей), потратив при этом больше времени на мучительные межвалютные переводы – я решил платить в рублях, потому что рука не поднялась отдать местному защитнику правопорядка только что купленные тугрики (далее выяснилось, что с тугриками нет никаких проблем – они даже остались в наших карманах, в которые расползлись в качестве сувениров по завершении нашего пребывания в Монголии, но это было потом, а пока мы получили на руки полноценную квитанцию монгольского дорожного штрафа). Что касается упоминания о том, что полицейский оказался казахом, так потом выяснилось, что было бы удивительно, если бы полицейский оказался монголом, ибо Баян-Ульгийский аймак на 90 % населен этническими казахами – вот тут-то и пригодился в самой высокой мере казахский язык Равиля!
Приблизительно через два часа после пересечения границы мы подъехали к первой цели нашего путешествия – городу Ульгий, где нас встретил Даурен, владелец компании, организовывающей туристические поездки по Монголии – если не по всей, так, по крайней мере, по территории Баян-Ульгийского аймака.
Юрты на въезде в Ульгий. Скорее всего, они используются как летние резиденции
Въезжаем в Ульгий
Он оказался вполне приятным молодым человеком, сносно изъясняющимся на русском (намного лучше, чем я на казахском!), уверенно говорящим на английском, при этом весьма гостеприимным и стремящимся во всем угодить нам. Как выяснилось, он получил университетское образование в Казахстане (Астана) и какое-то время работал в Казахстане, но затем вернулся в Монголию к родителям. Как он говорил нам, он исполнил таким образом долг младшего сына – кенже – который должен жить с родителями (некоторые переводы утверждают, что Кенже – имя ангела-хранителя, который всю жизнь будет оберегать человека). С другой стороны, он произвел на нас впечатление вполне довольного жизнью человека.
Даурен привез нас на территорию своего туристического кемпинга, где стояли 5 юрт, довольно большое здание кухни-столовой, домик с двумя душевыми кабинками, домик какого-то хозяйственного назначения и, самой собой, туалет типа сортир. Из удобств мы были обеспечены питанием, интернетом, электроэнергией и вполне комфортными спальными местами в большой юрте.
«Гостиница» в кемпинге – вполне уютная и комфортная
Кемпинг: за юртой – столовая, а у подножия хребта течет река Ховд. Она почти все время в Монголии будет рядом с нами
Поскольку далее предполагалось, что «Прадо» будет оставлен в Ульгии, а далее мы будем перемещаться на двух УАЗах – на пикапе Руслана и на «буханке» нашего проводника Озата, «Прадо» был разгружен с тем, чтобы потом перегрузить вещи в машину проводника.
Разгрузочно-перегрузочные операции в кемпинге
После обеда (очень вкусного и сытного) Даурен организовал нам короткую экскурсию по Ульгию, где мы преследовали, в основном, меркантильные интересы – купили кучу тугриков, которые потратили тут же в продовольственном магазине на хлеб и «другие» напитки. В ответ на наши сувениры, Даурен купил нам в дорогу некоторое количество снеди, качество которой мы оценили на следующий день во время перекуса в пути к месту нашей рыбалки. В нашу культурную программу вошел беглый осмотр базара, который практически ничем не отличался от такового в Семипалатинске – разве что меньшим масштабом и большим количеством развалов товара прямо на земле.
Дворец спорта в Ульгии
Почти валютная биржа в Ульгии – место, где мы запаслись тугриками, чтобы тут же, по соседству в гастрономе «обменять» их на продукты
В походах по магазинам вполне можно обойтись без переводчика
«Прадо» был оставлен во дворе жилого дома Даурена и его родителей, которые пригласили нас на чаепитие, в процессе которого выяснилось, что отец Даурена – интеллигентный мужчина пенсионного возраста, работавший учителем истории. Впечатление от посещения семьи Даурена осталось очень хорошее.
Классический «лунный» пейзаж за забором кемпинга
Кусочек зеленого оазиса на берегу реки Ховд. За рекой дорога, по которой мы вернемся в Ульгий после путешествия к озерам
Вечер прошел за ужином и в сладком ожидании вполне заслуженного сна. Перед сном мы сходили в душ, где впервые увидели интересный вариант электронагреваемого бойлера – этакое красное сооружения в виде объемной пластиковой бочки на колесах с кнопками управления на верхней крышке бочки и с торчащим из нее гусаком душа.
На следующий день, 24 августа, был намечен выезд к конечной цели нашего путешествия, к месту рыбалки.
Глава 3. Монголия. Путь к озерам
В 10 часов утра 24 августа на территорию кемпинга въехал УАЗ-452 (в старой советской кодировке), которым управлял Озат, тесть Даурена, ставший нашим проводником на 4 последующих дня.
Наш проводник Озат – первая фотография в нашей компании
Здесь стоит отвлечься от туристических воспоминаний и описать машину Озата, поскольку она отличалась от стандартного УАЗа некоторыми полезными для серьезных горных дорог дополнениями.
«Автомобильную» часть нашей истории следует начать с того, что УАЗы разных модификаций являются самой распространенной колесной техникой в легковом сегменте Баян-Ульгийского аймака. Народ ценит эти машины и в этой связи живо интересовался пока мало известной им модификацией автомобиля Руслана. Вторым по популярности является ЗИЛ-130. Далее идут представители вторичного рынка из Японии: это различные модификации джипов и кроссоверов – от самых современных до довольно подержанных. И, наконец, мотоциклы: здесь безоговорочно лидируют китайские модели. Но вернемся к УАЗу-452, именуемому в обиходе «буханкой».
В Монголию эти автомобили попадают либо из Китая, где имеется собственное производство УАЗов, либо из России, при этом УАЗы российской сборки выдерживают без серьезного вмешательства около 4 лет эксплуатации по весьма непростым дорогам. Китайский УАЗ лучше перебрать сразу же, пока он новый – тогда есть шанс подарить автомобилю относительно долгую жизнь.
Для нас самым интересным фактом из жизни монгольских УАЗов стало то, что в Улан-Баторе налажено своеобразное тюнингование УАЗов, в результате которого по нижней кромке кузова и по проемам дверей устанавливается спрофилированный уголок № 2 (20-ый уголок, с шириной полки 20 мм), а со стороны заводской рамы устанавливается что-то вроде дополнительной вспомогательной рамы, сваренной из профиля квадратного сечения. В результате кузов приобретает дополнительную прочность и устойчивость в отношении скручивающих нагрузок, характерных для бездорожья, к которому, по существу, относятся практически все туристические дороги Баян-Ульгия.
Артем на вполне комфортном кресле тюнингованного уголком № 2 УАЗа Озата
УАЗ нашего проводника отличался похвальной мягкостью хода по так называемым дорогам (чаще всего, «вымощенным» крупными камнями) и выгодно отличался по этой характеристике от автомобиля Руслана.
А это УАЗ Руслана во время короткого отдыха
Впрочем, Руслан тоже добился-таки сравнимого с «монголом» комфорта движения по «дорогам», когда существенно снизил давление в шинах. Причиной отсутствия тряски в китайском УАЗе были переделки «ходовки» в части рессорной подвески. Рессоры были набраны из 13 относительно тонких листов и прекрасно проглатывали неровности дороги. Все это было сделано собственными руками водителя, который, надо сказать, отлично управлялся со своей машиной, двигаясь по тому, что язык не поворачивается назвать дорогой. Но к чести Руслана, он плотно «висел на хвосте» у Озеке, в машине которого ехали мы с Артемом.
Но вернемся к 10 часам утра в кемпинге Даурена, где мы грузили вещи в машину Озеке. К этому времени мы уже успели позавтракать и провести ревизию кемпинга на предмет обнаружения забытых сумок, коробок и прочего скарба, привезенного в Ульгий из России и Казахстана, поэтому погрузка прошла споро, и мы двинулись в путь.
Честно говоря, начальный участок дороги по пустынным долинам и невысоким голым горам не приносил сколь-либо значимого эстетического наслаждения, тем более, что скорость движения составляла в среднем километров 25-30 в час, в результате чего, как и предполагалось в начале нашего пути, мы затратили на 180 (а по навигатору – 155) километров пути 6 часов.
Руслан: верхний снимок - на первом от Ульгия перевале (в сторону Улаанхууса);снизу – дорога по над берегом Ховда
Это не самые плохие дороги из тех, по которым мы передвигались в Монголии
Но постепенно горы, а с ними и перевалы, становились все выше, дорога - все интереснее, и после Улаанхуса горы начали покрываться лиственичными лесами (на высоте около 2 000 метров никакие другие деревья уже не растут – был удивителен сам факт произрастания лиственниц на крутых голых камнях!). А когда мы проехали Цэнгэл, то наконец-то увидели настоящую горную реку с чистой прозрачной водой – это река оказалась Ховдом, который далее течет и через Ульгий. Но в Ульгии вода имеет молочно-голубой оттенок и абсолютно непрозрачна, а потому не идет ни в какое сравнение по красоте со своими верховьями.
На въезде в Цэнгэл
Далее дорога пролегала по вполне живописной долине Ховда, но качество «трассы» несмотря на то, что по ней возят вольфрамовую руду довольно тяжелые самосвалы-китайцы, не позволяет охарактеризовать ее как полноценную дорогу. Хотя мост через Ховд недалеко от месторождения вольфрама (километров 40 от Цэнгэла ближе к цели нашего путешествия) и выглядит вполне современно, и построен качественно.
Дороги в долине Ховда
Дороги в долине Ховда (не очень понятно, как по таким дорогам китайские 40-тонники возят руду и как с ними разъезжаются встречные машины)
Прозрачная вода Ховда
Мост через Ховд
Порталы туннелей вольфрамового рудника на склоне горы
Показания альтиметра – 2162 метра над уровнем моря
Руслан всем собакам друг, в том числе монгольским (на летнем отгоне местного инспектора природоохраны)
И вот, после шести с лишним часов пути, мы наконец увидели озеро Хурган-Нуур, - и от этого момента до нашей цели оставалось еще больше часа пути. Было решено сделать привал для перекуса, при этом основным аргументом было то, что «пацанов» - Тимура и Артема – надо накормить. Но честно говоря, взрослые тоже были не прочь подкрепиться – во всяком случае, я с удовольствием поел колбасы из «продовольственной корзины», которую купил для нас Даурен в ответ на наши подарки из Казахстана.
Перед нами озеро Хурган-Нуур
Спустя час после нашего обеденного привала мы подъехали к нескольким домам, которые стояли на берегу протоки Сыргаль, основной цели нашего путешествия. В этих домах располагались два (!) магазина и управление Национального природного парка Алтай-Таван-Богд. Кроме того, в стороне от строений полувкопанная в землю лежала бочка тонны на две бензина, которая была соединена с вполне современной бензоколонкой, работающей от солнечной батареи. Скорее всего, солнечная батарея заряжала аккумуляторную батарею, а уж от нее была запитана бензоколонка, но мы не могли проверить этого, поскольку, во-первых, мы не нуждались в бензине, и, во-вторых, бензин этот был не про всех, а для местных пользователей.
Один из магазинов на берегу протоки Сыргаль: вокруг на десятки км нет ни одного поселения!
Экологически чистый источник возобновляемой электроэнергии для бензоколонки на въезде в Национальный природный парк Алтай-Таван-Богд
Получив разрешение на пребывание в Национальном парке и, видимо, одновременно на рыбную ловлю, мы обратились к завершающей организационной процедуре – поехали пограничной заставе, чтобы сделать отметку о нашем пребывании на приграничной (с Китаем) территории. Перед этим мы проехали по мосту через протоку, при этом мост оказался платным, хотя в 300 метрах по обе стороны от моста был абсолютно бесплатный брод, что, я думаю, было хорошо известно нашему проводнику. Но, видимо, плата за проезд по мосту была своеобразной данью, традиционным ритуалом. При этом дань эта была взята с нас единожды, а затем мы переезжали по мосту через реку не раз – и никто не пытался даже посмотреть в нашу сторону.
Мост через протоку Сыргаль наша машина на нем
И наконец покончив со всеми бюрократическими процедурами, мы, вновь переехав по мосту на левый берег протоки, выбрали место стоянки и занялись обустройством лагеря.
Через час здесь будет поставлен наш лагерь
А вот и лагерь – три палатки и две машины на 6 туристов
Распаковываем вещи и –главное! - продукты
Глава 4. Лагерь на берегу протоки Сыргаль
Как выяснилось уже на следующий день, мы выбрали чуть ли не самое лучшее место для лагеря из всех возможных вариантов. Скорее, вариантов вообще не было, потому что все команды путешественников, которые собирались пожить на протоке какое-то время, останавливались там же, не очень далеко от нас – это и барнаульская команда ExPro, и сборная команда малазийцев и корейцев, и бесшабашные парни из Красноярска, которые приехали на камуфлированной «Ниве» и кроссовере – если я правильно помню, то это была «Мазда». А бесшабашными они были потому, что они и в планах не держали поездку в эти места, но в Ульгии их уговорил на этот шаг кто-то из организаторов таких поездок. Интересно то, что не очень было понятно, в каком «месте» он оказал им платную услугу, ибо с ними не было даже проводника. Одеты они были тоже довольно странно, и один из них, встреть мы его в ином месте и не с такими глазами, которые вспыхивали при любом упоминании о рыбе, легко мог сойти за бомжа.
Свято место пусто не бывает (наш лагерь после подселения барнаульцев)
Но народ был настолько душевный и наивно-открытый, что мы тут же прониклись друг к другу братским уважением. Еще больше наши чувства укрепились тогда, когда наш проводник Озеке при посредничестве Равиля, который был связующим мостом в интернациональном сыргалийском «вавилоне», помог красноярцам определиться, в каком СТО в Ульгии им наиболее профессионально помогут разобраться с коробкой передач Мазды, издававшей, с их слов, неадекватные своему назначению звуки во время поездки по горам. Честно говоря, на меня это спокойное обсуждение предтечи возможной серьезной проблемы произвело сильное впечатление: народ не заморачивался по поводу того, что может быть дальше с их машиной, а явно предпочитал решать задачи по мере их поступления, не портя себе отдых обдумыванием того, чего еще нет и неизвестно, будет ли вообще.
Кстати, доброжелательные отношения между всеми командами были самым приятным в общении с разношерстной публикой, которая прибывала из разных концов света и спустя некоторое время – редко после ночевки – отбывала туда же. Здесь были и малазийцы, и сингапурцы, и корейцы (южные, конечно), и немцы, и португальцы, и – куда же без них! – американцы. А на границе, когда мы готовились ранним утром 29 августа выезжать из Монголии, я познакомился с двумя семьями из Австралии (по-моему, они были из Сиднея), которые путешествовали на двух больших «домах» на колесах SLRV Commander 4×4 Expedition Vehicle motorhomes Australia. Вполне себе приятные ребята-пенсионеры, «отъехавшие» от Австралии на пароме до Южной Кореи, потом переехавшие через Китай на российский Дальний Восток и далее «нырнувшие» в Монголию, чтобы вновь оказаться в российском Горном Алтае, въехав в него через Ташанту.
Австралийцы на границе Монголии с Россией и их дома на колесах
Но вернемся к описанию нашей палаточной жизни на протоке Сыргаль.
Давайте начнем с описания самой протоки. Нет слов, что вода в протоке чистейшая, если не считать одного из наших четырех дней, когда в воздухе стояли столбы мошкары. Ее было так много что, когда закончилась ее короткая жизнь протока, особенно возле берегов, была покрыта таким существенным слоем погибших насекомых, что мы всерьез усомнились в том, что рыба после этого будет клевать на искусственных мух.
В остальное же время воду можно было пить прямо из протоки, что мы и делали. Во всяком случае, эта вода без всяких сомнений использовалась для приготовления еды и чая.
Артем на камне в прозрачной воде протоки Сыргаль
Течение в протоке довольно сильное, и попытки зайти в нее, которые предпринимались по разным причинам (я, например, «спасал» тирольскую палочку Тимура и ходил на остров, что находился чуть выше нашего лагеря на середине реки), могли стать причиной непланового купания. Впрочем, это течение не помешало плановому купанию деда Равиль с двумя его внуками.
Купание в протоке Сыргаль (при том, что ночью камни у протоки покрываются изморозью …)
Что касается глубины, то этот параметр обсуждать почти бессмысленно, поскольку серьезный омут, если его так можно было назвать, на протоке был в единственном количестве – прямо у нас под ногами, т.е. непосредственно у нашего лагеря. Глубину мы, конечно, не измеряли, но предполагаю, что она была около двух метров или чуть больше.
По всему было понятно, что если бы не наше постоянное присутствие на этом участке протоки, то омут должен был быть населен вполне достойными представителями местной рыбной фауны. То, что это не домыслы, было убедительно подтверждено Тимуром, который именно в этом омуте поймал нашу первую монгольскую рыбу, а чуть позже – нашу самую крупную монгольскую рыбу. К слову сказать, Тимур и Артем в ловле крупной рыбы оставили далеко позади умудренную рыболовным опытом старшую часть компании, поскольку Артем тоже отличился в рыбалке поимкой второго по величине хариуса.
В этом же омуте за моей наживкой выскочил из-под камня тоже приличный хариус, которого я даже провел метра два на крючке, но, как говорится, документального подтверждения этому нет, а значит для истории этот факт не то, что незначительный, а и вообще несуществующий.
Как-то не получается начать описание палаточной жизни – все время скатываюсь на детали пейзажа, но он того стоит, потому что места эти, несмотря на отсутствие растительности, удивительно привлекательны.
И все-таки, надо ставить палатки.
В нашем лагере были установлены три палатки, две из которых были жилыми, а одна играла – в зависимости от погоды – либо роль хранилища продуктов, либо, одновременно, и роль хранилища продуктов, и роль кухни. В жилых палатках мы проводили время только ночью, если не считать одного дня, когда почти непрекращающийся дождь загнал некоторых из нас в палатки еще до наступления ночи.
Из убранства – «постельных принадлежностей» - в палатках были разного вида коврики-матрасы и теплые спальные мешки, в которых мы укладывались на эти коврики. Несмотря на то, что ночи были довольно прохладными (однажды утром я стряхнул со своих сапог вполне настоящий лед), спали мы с комфортом, испытывая единственное неудобство, когда надо было выбираться из палатки для похода по мелким «делам». Впрочем, в теплом спальном мешке, когда вновь забирались в него, мы с удовольствием снова засыпали сном младенцев, ибо ничто не волновало нас в этом краю, далеком-далеком от всех наших повседневных мирских забот.
Мерка размера непойманного хариуса на фоне кухонно-хозяйственной палатки
Стоит обратить внимание на кухню, действие которой было в нашем случае основано на применении всех доступных нам энергетических ресурсов – у нас были газовые плитки и изрядный запас газа, а также, когда это было более удобно и требовался более мощный источник тепла, чем газ, мы готовили еду на дровах, которые привез с собой Руслан из Новосибирска, а уж позже на тех, которые мы или наши соседи по лагерю привезли из леса, начинающегося у подножия гор и поднимавшегося вверх до лугов, уходящих в нетающие снега.
Дрова из леса у подножия гор как источник тепловой энергии
В целом, наш подход не только к ведению кухни, но и к составу продуктов, полностью себя оправдал. Во всяком случае, с голоду мы явно не пухли, а скорее наоборот. Даже наш проводник, который, как следовало бы предположить, не имел серьезного опыта нашего туристически-европейского питания, вполне аппетитно принимал участие во всех наших трапезах, за исключением одного из завтраков, когда мы закусывали консервированными в желе говяжьими языками. Озеке поведал нам неожиданную информацию, что местные казахи не едят голов скотины и всего, что к ним относится (включая языки), а просто выбрасывают их. И обычая ритуального разделения бараньей головы между почетными гостями разными по значимости кусочками – ушами, глазами, щеками – что там еще есть? - в зависимости общественного положения гостя, у них тоже нет. Озеке выразил по этому поводу большое удивление, явно отнеся этот обычай, в своем понимании, к разряду диких. К слову сказать, в разговорах о традициях питания выяснилось, что коренные монголы (не казахи!) не едят конины – видимо, это отголоски прошлого, в котором конь для монгола был всем и есть которого было все равно, что есть друга.
Голодный на полене вместо подушки спать не будет … (на заднем фоне видна баня барнаульцев – вся компания и весь скарб были привезены на двух патриотах и на одном Land Cruiser 100)
И все-таки, надо вернуться к первому вечеру, а потом последовательно описать все наши остальные дни и вечера на протоке Сыргаль.
Возможно, для подрастающей молодежи рассказ приобретет некоторые непедагогические оттенки, но «лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь», как говаривал царь у Леонида Филатова. После завершения обустройства лагеря и завершения приготовления ужина, который был представлен макаронами по-флотски и салатом из помидоров и огурцов с луком, сдобренных подсолнечным маслом, мы уселись за наш походный стол и поздравили друг друга с прибытием к цели нашего монгольского анабасиса.
Подготовка стола к первому вечернему застолью (фотография только что накрытого стола и участников взрослой части банкета)
При этом, не рассчитав остаток сил, я так бодро потянулся за родным зятем в порыве возвышенных чувств первооткрывателя, да и вообще после длительного пребывания в состоянии запрета на всякие злоупотребления и излишества, и вообще потому, что была хорошая компания и было так хорошо на душе, что хотелось петь, что на следующий день утром я даже не сразу понял, что петь мне уже не хочется, и что мои внутренности не вполне согласны с подобным вечерним рационом. Но до сих пор ни о чем не жалею, хотя было бы лучше, если бы всё, то же самое, я растянул на весь наш поход.
Это одна из наших обеденных трапез - в меню салат из казахстанских овощей и картошка с тушенкой
Ну да ладно. Назавтра наступил наш первый рыбацкий день в Монголии.
Глава 5. Первая рыба Монголии
Этого исторического момента – поимки первой рыбы в Монголии – я, к сожалению, не застал, так как сразу после завтрака ушел на озеро Хотон-Нуур со спиннингом, наивно надеясь поймать местную рыбу на блесну. В некоторой степени мои надежды подогревались тем, что на воде стояла лодка, в которой сидел рыбак, тоже надеявшийся на спиннинговую рыбалку. Было совершенно очевидно, что рыба есть, поскольку она то там, то здесь оставляла на воде круги. Круги, надо признаться, были совсем невыразительными, и мои надежды на удачу начали стремительно стремиться к нулю. Становилось ясно, что к местной рыбе на «кривой спиннинговой козе» подъехать вряд ли удастся. К тому же, явно начали пропускать воду мои «забродни» в районе одного из колен – аукнулись походы напролом через казахстанские заросли шиповника, которому ПВХ-костюм оказался явно «по зубам». Короче говоря, день с утра не заладился. Впрочем, у меня так всегда бывает после вечерних излишеств. В такие дни лучше не проявлять активность, а спокойно каяться в грехах, лежа на диване – меньше будет создано проблем на пустом месте.
Артем на фоне озера Хотон-Нуур, из которого вытекает протока Сыргаль
Когда же я вернулся в лагерь, мои восторженные компаньоны сообщили, что Тимур поймал уже два (!) хариуса на тирольскую палочку, а спустя некоторое время в садок начала поступать рыба от Руслана и Артема, который вскоре отличился вполне приличным хариусом.
Главный рыбак нашего коллектива – и первую рыбу поймал, и самую крупную
Вот наша самая крупная рыба в руках автора
Это тоже очень хороший экземпляр
Перед тем, как снять с себя «забродни», я «спас» снасть Тимура, застрявшую в камнях на перекате перед ранее упомянутым омутом, а уже после этого был снабжен тирольской палочкой «от Равиля».
На этом месте стоит остановиться особо, поскольку в технике ловли хариуса это был третий способ, отличающийся от двух моих ранее освоенных приемов.
Впервые я ловил хариуса в Кантегире в тувинских Саянах, будучи участником сплавов на надувных плотах в команде таких же, как я, студентов физико-техников ТПИ. Поскольку все происходило в середине 70-х годов, нечего было даже думать о каких-то изощренных снастях и приемах ловли. Удилища вырезались тут же из прибрежного тальника. Леска была самым обыкновенным российским капроном, причем, скорее всего, вполне приличного сечения, вряд ли меньше, чем 0.2, – я что-то и не припомню, была ли в то время леска тоньше, чем 0.2. Наживки – «мухи» - изготавливались тут же, «не отходя от кассы», из взятых с собой голых крючков, цветных ниток мулене и сугубо «мужских» волос, безжалостно выдранных и, желательно, давно не мытых (это проблема была наименьшей из всех предполагаемых), чтобы была обеспечена относительно уверенная плавучесть мухи. Поскольку ингредиенты для изготовления мух имелись почти в неограниченном количестве, то и мухи изготавливались почти в промышленных объемах с внешностью на все формы и цвета радуги.
Рыба в Кантегире ловилась на классическую сплавляющуюся «муху», которую надо было запустить по течению так, чтобы она плыла совершенно естественно, не затормаживаясь. В противном случае хариус неизменно промахивался, вылетая на «муху» в месте ее теоретически рассчитанного хариусом положения в соответствии с конкретной скоростью течения. Поклевки чаще всего происходили около омутов, образующихся за относительно крупными камнями, либо на относительно спокойных участках реки с относительно же большой глубиной, где хариус обычно держался у дна, зорко наблюдая за поверхностью реки. При этом кантегирский хариус был существенно крупнее монгольского, если правильно помню, светлее монгольского, и в среднем достигал полукилограммового веса. К этому надо добавить, что, кроме того, что все это происходило давно, на реке в ее верховьях не было даже намека на пребывание не то что рыбаков, но и просто человека. Несмотря на то, что требовалось усердие при ловле рыбы, ловилась она во вполне приличных количествах так, что наша рыбацкая компания могла себе позволить чисто рыбные дни «без гарнира».
Второй опыт был получен на Чукотке, где неожиданно для меня на «муху» хариус и ленок не ловились вовсе. Это было так неожиданно, но в это пришлось поверить после целого дня (понятие это, конечно, интересное с учетом того, что полярный день весьма длинный и более точно, бесконечный) безуспешных походов по живописным чукотской реке и ее протокам – название реки я не помню, но надо посмотреть по карте, поскольку я хорошо помню это место. По возвращении на прииск им. 45-летия комсомола, где я «калымил» после прохождения практики на Билибинской АТЭЦ, я получил инструкции от местных профи по рыбалке и оснастил обычную поплавочную снасть с прицелом на земляного червя. Вернее, червя из-под кустов в подлеске местной низкорослой лиственничной тайги. Опытные сторожилы предупредили меня, чтобы я не увлекался и ловил столько рыбы, сколько смогу унести. Спустя час после начала рыбалки я осознал, что это не шутка – рыбы было явно больше моих тяговых возможностей. Поэтому все дальнейшие рыбалки были нацелены исключительно на трофейную рыбу, для чего применялись такие приемы, про которые сейчас и говорить-то неприлично при нынешнем рыбном оскуднении. Приходилось чуть ли не ногами отпихивать ненужную рыбу от крючка и уговаривать нужную угоститься червячком.
Ловля на тирольскую палочку в Монголии, по существу, была той же рыбалкой на «муху», но, во-первых, их было, как минимум» три на одной снасти, и, во-вторых, оснащение было вертикальным, т.е. «мухи» располагались по всей толще воды и двигались явно не в согласии с течением, поскольку тормозились тирольской палочкой. К слову сказать, у меня этот вид ловли хариуса не заладился, поскольку через какое-то время после начала экспериментирования с этой снастью тирольская палочка вместе с «мухами» улетела «в голубую даль» на очередном забросе. Больше у меня вариантов экспериментирования с тирольской палочкой не осталось, поскольку по словам Равиля, свой лимит немецких приспособлений я исчерпал. И поделом – в следующий раз надо самому заботиться о снастях и об изучении местных способов ловли рыбы, собираясь в такого рода путешествия, ибо снасти и опыт предшественников – суть таких походов.
Теория и практика (в двух экземплярах) ловли хариуса на тирольскую палочку в одном лице умелого рыболова и рыбоведа
Поскольку надо было искать какой-то вариант участия в рыбалке, то я взялся за проверку возможности применения кантегирского опыта – рыбалка на свободно плывущую муху, но кончилось это тоже предсказуемо печально (надо было лечь и успокоится после вчерашнего праздника!) – я бездарно сломал свое самое хорошее удилище, наступив на него безжалостным сапогом.
Увидев мою никчемность, психологическую и техническую поддержку оказал мне Озеке. Причем, как выяснилось позднее, ту снасть, которую мы с ним изготовили вместе, он раньше и в руках-то не держал, хотя, наверняка, много раз видел.
В произношении командира барнаульской команды эта снасть называется «сплетней», но не от «сплетничать», а, видимо, от «сплетать», ибо снасть представляла собой отрезок лески длиной около 1,5 метров с навешанными на него «мухами» на коротких поводках, при этом на концах этого сооружения были установлены поплавки, которые обеспечивали горизонтальное положение снасти в воде, заброшенной обыкновенным спиннингом. По существу, речь снова идет о ловле на «муху», причем в данном случае этот способ близок к кантегирскому, так как поплавки тянут «мух» практически со скоростью течения. Так как дальние забросы обеспечивали возможность «прощупывания» воды на большом расстоянии от берега (и от рыбака, соответственно), этот способ обеспечивал гораздо более высокую эффективность охоты за рыбой, поскольку была надежда заинтересовать мухами относительно не пуганную рыбу. А уж то, что рыбу было кому пугать – в этом нет никаких сомнений, как это видно из упоминаний о ненормально большом количестве посетителей протоки Сыргаль.
На этом можно было бы и закончить описание наших рыбалок, но стоит вернуться еще раз к спиннингу и блеснам.
В первый же вечер после приезда барнаульцев к нам подошел один из их клиентов с довольно крупным хариусом (как выяснилось позже, чуть более килограмма весом), который был пойман на блю-фокс или мепс какой-то радужной расцветки. Явное желание похвастаться такой рыбой было неуклюже замаскировано под просьбу о весах. Но, тем не менее, рыба была действительно крупной – настоящий лосось.
В заключение хочу высказать свое мнение о моей монгольской рыбалке. По правде говоря, я ожидал большего как по интенсивности клева, так и по количеству рыбы. В последний день накануне отъезда я половил хариуса довольно успешно по количеству рыбы, но не по качеству. Большей частью в атаку на «мушку» бросался хариус с ладошку величиной, но его было много. А тот, который был покрупнее, был интересен только тем, что надо было на довольно большом расстоянии почувствовать его легкий удар в мушку и вовремя подсечь. Во всем остальном рыбалка была совсем не выдающаяся, но мы и ехали не за рыбой, а чтобы «на людей посмотреть и себя показать». Завершая тему рыбалки, скажу, что мы так и не увидели османа, о котором говорят, как о весьма распространенном и потенциально крупном представителе рыбного населения монгольских озер. Видимо, четыре дня – это все-таки совсем небольшой срок, чтобы успеть изучить местную рыбу и научиться эффективно ловить ее – тем более, что источники утверждают, что осман обитает на достаточно большой глубине, как и трофейный хариус. Вместе с тем, рыба, которую мы готовили, ни разу не была съедена без остатка. Т.е., рыба была поймана, и было ее довольно много. Однажды мы даже отпустили всю пойманную рыбу за явной ненадобностью, а также отдавали рыбу каким-то туристам – по-моему, из Москвы.
Хариус горячего копчения, пойманный умелым рыбоведом, в руках умелых рыбоедов
Товарный вид у хариуса горячего копчения выше всяких похвал
На этом тему рыбной ловли закрываю, поскольку один из дней, 26 августа – третий по счету от момента нашего приезда - жили мы не только рыбалкой.
Отвлечения от рыбной ловли
Озеке был нашим настоящим гидом, обеспечивая контакты, не только с властями (пограничниками и егерями Национального парка), но и с местными жителями, которые в заметном количестве проживали в белых юртах, живописно расположенных у подножья гор.
Назначенный и добровольный (Озеке) дежурные по кухне за приготовлением обеда
Не смотрите, что горы выглядят невысокими – самая высокая вершина в этом районе имеет почти 4 км «роста» (у подножия этих гор находится хозяйство Беркутчи)
Как правило, в таких поселениях было по три-четыре юрты. Белые юрты очень красиво смотрелись на фоне леса и гор, и были расположены в 1-2-х километрах от протоки Сыргаль.
В одном из таких поселений жил местный беркутчи, беркуты которого, наряду с «парком» верховых лошадей для поездок по окружающим красивым местам, сильно привлекали к нему туристов всех мастей.
Дорога к Беркутчи
В частности, когда мы приехали в это поселение (оно состояло из трех юрт, две из которых были гостевыми) там гостила довольно большая группа из Германии, а незадолго до нашего приезда, уехала смешанная группа туристов из Юго-Восточной Азии (Малайзия, Индонезия, Корея …) с которой мы повстречались вечером предыдущего дня - они были нам уже знакомы.
А вот и сам Беркутчи и один из его трех беркутов
Стоит ли говорить о том, что беркуты и для нас были самыми привлекательными объектами внимания - и это стоило того!
С виду птицы были не такими уж и гигантскими - пожалуй, величиной с хорошего гуся, но стоило беркуту расправить крылья, и сразу становилось ясно, что такой “самолет” не то что зайца и лису сможет поднять в воздух, но и ягненка. При этом, судя по желтой окантовке кожи около клюва и глаз, “выставочная” птица была довольно юной. Было бы интересно посмотреть на зрелого пернатого охотника!
После упражнений с беркутом наша счастливая компания была приглашена в хозяйскую юрту на чай. Сразу оговорюсь, что напиток, которым нас поили был довольно слабо похож на наш классический чай. Может быть слегка на наш вариант чая с молоком? Монгольский чай варится как единое целое в котле, отличается приятным вкусом и молочно-кофейным цветом, густой как бульон и надежно утоляет жажду. А баурсаки, курт и прочее содержимое чайного стола могло, при желании, утолить голод.
И вновь один из молодых людей (казах), находившийся на стойбище, оказался вполне современным и грамотным человеком. Он, по гранту Президента Республики Казахстан, окончил университет в Стамбуле, затем некоторое время работал и жил в Астане и в Алма-Ате, занимаясь менеджментом в каких-то частных компаниях, и только после этого вернулся в Монголию в свой родной аймак. Не могу судить о том, какое впечатление он произвел на Равиля, с которым общался на казахском языке, но со мной он говорил на весьма хорошем английском и показался мне весьма образованным человеком, знающим себе цену.
Орлы с орлами
В гостевой юрте в стане Беркутчи за столом вместе с хлебосольными хозяевами
После завершения (или все-таки до?) нашего визита в стан Беркутчи, мы посетили ритуальное место, на котором стояла скульптура Sirgali Stone Man - древний идол (балбал) с хорошо выраженными признаками скульптуры, с достаточно хорошей прорисовкой лица, одежды и оружия (в этой связи называть эту скульптуру идолом как-то язык не поворачивается). Наш проводник Озеке сказал, что скульптура стоит на месте древнего захоронения, по существу – кладбища, следы которого давно стерло безжалостное время. Различные источники сообщают, что: «Баян-Ульгий может похвастаться более чем 150 каменными людьми (балбалы), 1500 статуями (каменные погребальные маркеры), 6300 древними могилами и гробницами и тысячами петроглифов», при этом возраст этих артефактов оценивается в несколько тысяч лет.
Сыргалийский балбал
К этому стоит добавить, что Озеке специально изменил обратный маршрут и провез нас назад в Ульгий не через Улаанхус, а через Сагсай, где показал нам еще одного каменного идола. Надо отметить, что Sirgali Stone Man с художественной точки зрения был проработан гораздо детальнее, чем идол Сагсая, фигура которого содержала лишь условные признаки человеческого лица.
Надо отметить, что по пути в Сагсай мы преодолели перевал Модын-Хошо-Даваа (если я не ошибаюсь) высотой 2665 м. Это не самый высокий перевал, который мы преодолели в Монголии и по дороге к ней, но, как мне помнится, один из самых крутых. К чести Руслана надо сказать, что он преодолел это перевал без остановки, когда как Озеке перегрел двигатель и был вынужден ждать, пока двигатель остынет. Знай наших!
Как-то само собой получилось так, что я начал описывать обратную дорогу – видимо, пришла пора заканчивать описание нашей жизни на протоке Сыргаль.
Но перед этим надо упомянуть еще об одном моменте из нашей рыбацкой практики в Монголии – о вылазке нашей команды на озеро Хурган-Нуур с целью поимки османа. Сразу признаюсь, что османа мы так и не увидели, зато Руслан накупался в озере по технической причине – что-то доставал со дна в прозрачной озерной воде. Как я уже сказал выше, одни источники утверждают, что османа надо искать на глубине, другие говорят, что ловить его можно и в реках. Видимо, нам не совсем повезло, а может быть, не хватило умения, но это нисколько не испортило нам настроения и удовольствия от монгольской рыбалки.
Попытка поймать османа
Глава 6. Дорога домой
По-видимому, этот фрагмент рассказа о поездке в Монголию будет самым коротким – о грустном много рассказывать как-то не хочется.
Завтра домой, back in Ulgii…
Утром 28 августа мы свернули наш лагерь, загрузили наши машины и тронулись в обратный путь.
Уезжаем …
Руслан реализовал свою задумку переехать протоку Сыргаль по броду, что было «официально» зафиксировано «кинооператорами» на мобильные телефоны. Еще одним приключением было изменение обратного маршрута, о чем уже сказано выше.
Так или иначе, 28 августа после обеда мы прибыли в Ульгий, где, в первую очередь, забрали Прадо со двора дома Даурена и его родителей. К сожалению, я так и не попрощался с Озеке, поскольку за хлопотами по перегрузке вещей в Прадо не заметил, как он уехал.
Впереди - Ульгий
Даурен забронировал для нас гостиницу, где мы с огромным удовольствием приняли горячий душ – надо признаться, что в первый момент этой процедуры было ощущение, что вода из душа течет грязная. Оказалось – нет, грязной она становилась после «контакта» с нами. Во всяком случае, контакта со мной.
Гостиница на обратном пути, в которой Руслан дополнил свой свитер подходящим головным убором
Завтра домой, “back in USSR”
После этого был запланирован поход в ресторан за счет туристической фирмы, но эта идея оказалась не плодотворной, поскольку в ресторане не оказалось блюда, которое все мы хотели попробовать – позы (монг. бууз).
В итоге мы удовлетворились услугами столовой, в которую нас привел Даурен, зная, что в ней позы имеются в изобилии.
На этом и закончилось наше пребывание в Монголии, если и не считать того, что после столовой мы зашли в продовольственный магазин с целью истратить имевшиеся у нас тугрики, предварительно разобрав часть из них на сувениры.
Географическая карта Баян-Ульгийского аймака
Рано утром 29 августа мы двинулись в обратный путь, при этом, исходя из неопределенности по времени прохождения границы, допускали, что обратная дорога займет три дня.
На границе со стороны Монголии. До свидания, Баян-Ульгийский Аймак!
Это уже Кош-Агач …
Обед - уже в России
Однако к вечеру 29 августа мы добрались до села Майма (от названия алтайского родо-племенного союза майманы) в Республике Алтай, которое является административным центром Майминского района и Майминского сельского поселения, и, как справедливо уверяют справочник, являющегося одним из крупнейших сёл России. Это село расположено на правом берегу реки Катуни, в месте впадения реки Маймы в Катунь. За Маймой начинается горная часть Р-256 «Чуйский тракт». Влево от него уходит дорога на Горно-Алтайск. Расстояние от села до Горно-Алтайска по карте 9 километров, но в действительности Майма практически слилась с Горно-Алтайском, имеет с этим городом общие коммуникации и единую транспортную сеть. В правительстве республики периодически рассматривается вопрос о возможности объединения двух населённых пунктов в один.
Дороги в России просто сказка после монгольского Highway
В Майме нас постигла небольшая неудача, которая состояла в том, что нам не удалось сходить в сауну – пока мы парковались во дворе и осваивали номера в гостинице, сауну заняли местные селяне. Ну и бог с ней, с сауной, на фоне душа, который мы приняли в Ульгии.
До Барнаула – гостиницы «Облепиха» - оставалось приблизительно 265 км хорошей дороги.
Так как отъезд был запланирован на раннее утро 30 августа, мы оказались в Барнауле задолго до обеда, где наша команда разделилась: Руслану с Артемом предстояло пролететь 200 км до Новосибирска, а нам – 600 км до Курчатова с пересечением государственной границы между Россией и Казахстаном.
Так или иначе, 30 августа вечером мы дружно доложились друг другу, что все благополучно добрались домой.
Облепиха. Точка расставания: одним - на север (200 км), другим - на юг (600 км)
